От Каллас до Кеннеди. Миллиардер Онассис и его женщины

История любви. Аристотель Онассис и Мария Каллас

Аристотель Онассис и Мария Каллас: история страстной любви и унижений.

Миллиардер Аристотель Онассис – греческий судовладелец и культовая личность – общался исключительно с представителями элиты различных стран и был желанным гостем на приёмах и светских раутах любого уровня. Его окружали самые красивые женщины, которых он часто использовал для достижения своих бизнес-целей. Но настоящая любовь к нему пришла только однажды – в 1959 году он познакомился с Марией Каллас, молодой оперной дивой, которой рукоплескал весь мир.

Сесилия София Анна Мария Калогеропулос (это настоящее имя Каллас) родилась в США в семье греческих мигрантов. Она удачно вышла замуж за состоятельного итальянского промышленника Джованни Баттисто Менегини и была счастлива в браке. Он был большим ценителем оперы, в а Марию влюбился с первого взгляда. Он был и верным супругом, и щедрым продюсером, и преданным менеджером. Ради неё он продал свой бизнес и полностью посвятил себя её интересам.

Мария Каллас и её супруг Джованни Баттисто.

Аристотель Онассис увидел Марию на балу в Венеции. Через некоторое время он побывал на её концерте, а потом пригласил оперную диву с супругом на свою яхту «Кристина», которая в то время считалась символом беспрецедентной роскоши. В то время Онассис был женат, но в первый раз в жизни страсть оказалась сильнее, чем голос разума. Мария Каллас, которая вначале своей карьеры была тучной огромной женщиной, к моменту встречи как раз похудела на 30 кг и пребывала в прекрасной физической форме.

За 18 месяцев Мария Каллас худеет на 30 кг и при росте в 175 см стала весить 60 кг и становится невероятно красивой и элегантной.

Роман, начавшийся на яхте «Кристина» в круизе по Средиземному морю, стал для общественности настоящим шоком. Онассис и Каллас забыли о всяких приличиях и упивались своей любовью на глазах у законных супругов и гостей.

Миллиардер Аристотель Онассис и оперная дива Мария Каллас.

Менегини был обескуражен и просто не находил себе места. Он готов был простить супруге этот курортный роман, но парочка и не думала расставаться. Онассис и Каллас начали жить вместе. Но пылкий любовник, добившись желаемого, превратился в деспотичного и грубого сожителя, который не спешил регистрировать брак. Каллас безропотно терпела и оскорбления при друзьях, и измены, и даже то, что Онассис поднял на неё руку. И эта её жертвенность провоцировала ещё большие приступы агрессии у её любовника.

Ослеплённая любовью оперная дива ушла со сцены и решила посвятить себя любви, несмотря ни на что. Она отказалась от чувства собственного достоинства, потеряла голос, ушла в себя. Всё, о чём она мечтала, - испытать те моменты, которые пережила с Онассисом на яхте «Кристина».

Одна из самых известных пар середины XX века.

Но в 1968 году Марию ждал очередной удар – из газет она узнала о том, что Аристотель Онассис женился на вдове президента США Жаклин Кеннеди. Она замкнулась и перестала выходить из квартиры. Через месяц Онассис примчался в Париж и умолял возлюбленную о прощении, заверяя, что этот брак для него всего-то пиар-ход и имиджевая сделка, которая не имеет ничего общего с чувствами и отношениями.

Свадьба Аристотеля Онассиса и Жаклин Кеннеди.

Его новоявленная супруга, экс-первая леди США Джеки Кеннеди, оказалась дамой расчётливой, чересчур энергичной и холодной. О её расточительности ходили легенды: она колесила по миру и тратила на меха и драгоценности такие суммы, что даже фантастически богатый судовладелец хватался за сердце. Дизайнерские вещицы Джеки скупала магазинами, творения знаменитых кутюрье - сотнями, оставляя их в шкафу даже нераспакованными. Икона стиля, именно так её называли, появлялась на публике в прозрачных платьях и мини-юбках, а светские рауты были для неё более важны и интересны, чем страдания и болезни стареющего супруга.

Мария Каллас и Аристотель Онассис.

Когда в авиакатастрофе погиб единственный сын Онассиса Александр, миллиардер чуть не сошёл с ума – жизнь для него потеряла смысл. Последние годы своей жизни он находил успокоение только с всепрощающей Марией. А ведь когда Каллас забеременела в 43 года, Онассис не позволил ей родить, заявив, что у него уже есть наследники. Умер он 15 марта 1975 года в парижской больнице, а рядом с ним была Мария Калласс. Джеки в это время находилась в Нью-Йорке, а когда узнала о смерти своего благоверного, то невозмутимо заказала у Валентино коллекцию траурных платьев.

Последние годы жизни Каллас провела в Париже и практически не выходила из квартиры, где и скончалась в 1977 году. Тело было кремировано и похоронено на кладбище Пер-Лашез. После кражи урны с пеплом и возвращения её обратно, прах был развеян над Эгейским морем.

43 года назад ушел из жизни известный во всем мире предприниматель, судовладелец, греческий миллиардер Аристотель Онассис . У него было все, о чем только можно было мечтать: огромное состояние, недвижимость по всему миру, самые красивые и знаменитые женщины. Его женой была Жаклин Кеннеди, ради него оперная дива Мария Каллас оставила свою семью. Но на склоне лет Онассис потерял интерес и к женщинам, и к бизнесу. Он умер в одиночестве, так и не сумев сберечь в своей жизни самое главное…

Один из богатейших людей на земле, греческий мультимиллионер Аристотель Онассис родился 15 января 1906 года. Он рос независимым, уверенным в себе и смелым, к тому же с ранних лет у Ари, как называли его близкие, появился большой интерес к особам противоположного пола. Однако его самая большая любовь была ещё впереди.

Пока же Аристотель был одержим единственной идеей - добиться успеха в бизнесе и сделать огромное состояние. После своего совершеннолетия, в поисках лучшей жизни, он эмигрировал в Аргентину и устроился на работу телефонным техником, однако в свободное время занимался бизнесом. Благодаря многочисленным сделкам к тридцати двум годам у Онассиса уже было несколько сот тысяч долларов. Он нажил состояние, торгуя нефтью, однако на достигнутом останавливаться не желал.

Вместе с деньгами у него появились и богатые любовницы. Их Аристотель любил, отдавал всего себя, но взамен требовал абсолютной верности. Тем не менее Онассис выбирал себе в подруги женщин пылких и страстных, которых вряд ли устраивал один любовник. Рано или поздно они изменяли ему, а вспыльчивый грек в негодовании нередко избивал их. «Кто хорошо бьёт, тот хорошо и любит», - оправдывал своё поведение темпераментный Аристотель.

Не обошла эта участь и его первую жену, юную гречанку из знатной семьи Тину Ливанос. «Он настоящий дикарь, который обзавёлся подобающим видом», - вспоминала о муже девушка. Тем не менее Тина, без памяти влюблённая в страстного Онассиса, прощала ему всё. Она родила супругу двоих детей - сына Александра и дочь Кристину.

А тем временем Онассис, насладившись очарованием молодой жены, спешил завести себе новых любовниц. Часто ими становились женщины из богатых и влиятельных кругов, знакомство с которыми расчётливому Аристотелю приносило не только удовольствие, но и выгоду. Влюбиться по-настоящему он смог лишь в 1959 году в очаровательную оперную певицу Марию Каллас.

Впервые они встретились на два года раньше, на пышном венском балу, однако не придали знакомству особого значения - то ли не успели разглядеть друг друга, то ли встреча носила слишком поверхностный характер. Так или иначе, ни Мария, ни Аристотель больше друг о друге не вспоминали.

Каллас (настоящее имя Сесилия София Анна Мария Калогеропулос) была счастлива в браке. Её супруг, богатый итальянский промышленник Джованни Баттисто Менеджини, влюбился в певицу с первого взгляда и, невзирая на недовольство родственников, которые открыто недолюбливали невестку, женился на ней. При этом он в сердцах воскликнул родне: «Забирайте мои заводы! Без Марии мне всего этого не нужно!»

Жених был старше девушки почти на 30 лет. Он был заботлив, терпелив и без памяти влюблён в молодую супругу. Его даже не смущало, что Каллас в то время весила более ста килограммов и фигурой была просто безобразна. Они поженились спустя год после знакомства, 21 апреля 1949 года, и долгие годы были довольны супружеством. До тех пор, пока не состоялась роковая встреча его жены и греческого магната на борту роскошной яхты «Кристина», собственности Аристотеля Онассиса. Тот день перевернул судьбу и разрушил счастливый брак Марии.

На яхту супруги были приглашены после очередного концерта Каллас, на котором присутствовал сам греческий магнат. Миллиардер, поражённый великолепием певицы, был в восторге от неё и во что бы то ни стало задумал завоевать сердце черноволосой красавицы. Тогда Мария уже весила 55 килограммов, за десять лет супружества преобразилась до неузнаваемости и была действительно хороша собой. Особенно привлекали в её лице глубокие, выразительные глаза.

Аристотель произвёл на Каллас такое же сильное впечатление. «Когда я встретила Аристо, который был так полон жизни, - вспоминала оперная певица, - я стала другой женщиной». Он был богат, всесилен и щедр, к тому же знал толк в женщинах и умел очаровать любую.

Спустя несколько месяцев после их встречи Онассис устроил в честь Марии приём в одном из дорогих лондонских отелей, пол которого усыпал ярко-алыми розами. Однако главные события разворачивались на прекрасной яхте «Кристина», плавающей по Средиземному морю и поражающей своим великолепием и роскошью.

Баттисто Менеджини ещё долго проклинал себя за то, что принял приглашение коварного грека и отравился в круиз. Там, забыв о приличиях, хозяин яхты не сводил с жены итальянца восторженных глаз и, восхищённый очарованием Марии, не отходил от неё ни на шаг.

Вечерами Онассис приглашал Каллас на танцы, и они кружились под звуки чарующей музыки до полуночи. Когда все отправлялись по каютам, Мария и Аристотель вдруг исчезали и не появлялись в своих спальнях до утра, прячась в дальних комнатах, которые были приготовлены расчётливым соблазнителем специально для подобных случаев.

Растерянный Менеджини не находил себе места. Намного позже он вспоминал, что чувствовал себя абсолютным глупцом и всё ещё надеялся, что мимолётное увлечение супруги закончится, как только яхта пристанет к берегу.

Спустя несколько дней «Кристина» остановилась у берегов Греции. На судно вступил греческий патриарх, чтобы благословить знаменитых земляков. В тот день, на глазах у всех, Онассис и Каллас встали перед ним на колени, поцеловав руки церковнику. Вся эта сцена напоминала церемонию венчания, а растерянные Баттисто и Тина от стыда опускали глаза.

Когда путешествие всё-таки закончилось, муж Марии ещё надеялся наладить с ней отношения, однако та решительно сообщила, что покидает его и уходит к Аристотелю. Каллас собрала вещи и направилась в Париж, чтобы быть возле возлюбленного. Оскорблённая Тина, не желая выслушивать оправдания мужа, подала на развод. Онассис стал свободен.

С того дня влюблённые могли жить вместе. Однако совместная жизнь не ладилась. Аристотель с каждым днём превращался в нетерпеливого, грубого и раздражительного сожителя. Он оскорблял Марию, часто унижал её при друзьях, ссорился с ней и нередко избивал. Чем больше Каллас терпела, тем чаще вспыльчивый грек позволял себе непозволительные выходки.

А оперная дива, полностью посвятив свою жизнь возлюбленному, практически не давала концертов, и лишь однажды, когда она выступала в 1961 году в «Ла Скала», у неё неожиданно пропал голос. После столь ужасного для известной певицы провала, которой много лет рукоплескали тысячи восторженных зрителей, Мария Каллас замкнулась в себе. Вместо слов поддержки от любимого она услышала: «Ты - пустое место».

Иногда отношения Онассиса и Каллас становились теплее. Он вновь восторгался талантами и красотой любовницы, а та всё-таки мечтала, что придёт день, и она станет женой «любимого Аристо». Мария надеялась, что брак с бывшим мужем, освящённый католической церковью, наконец будет расторгнут и она сможет стать законной супругой Онассиса.

В 1964 году влюблённая пара провела лето на острове Скорпио, который всесильный магнат обещал подарить своей любимой, как только они поженятся. А спустя два года Мария сообщила Аристотелю, что ждёт ребёнка. Вопреки её ожиданиям, тот воспринял неожиданную новость весьма бурно. Онассис кричал, злился и наконец категорически запретил Каллас рожать. Та, испугавшись потерять Аристотеля, не посмела противиться его воле, о чём впоследствии сильно пожалела.

В октябре 1968 года греческий миллиардер Аристотель Онассис женился. Однако супругой его стала не Мария Каллас, а вдова застреленного президента Соединённых Штатов Жаклин Кеннеди. За несколько лет до свадьбы он предложил той провести несколько недель на его яхте, чтобы та смогла прийти в себя после ужасной трагедии и потери мужа. Джекки быстро оправилась от горя, став любовницей богатого греческого магната, однако об их связи ещё долго оставалось ничего не известно.

Не знала про измену Онассиса и Мария Каллас. О предательстве возлюбленного ей стало известно из газет, в которых сообщалось, что тот женился на вдове американского президента. Брак был заключён на острове Скорпио, том самом, который Аристотель когда-то обещал подарить Марии.

Новость потрясла певицу так, что она всерьёз думала о самоубийстве. «Сначала я потеряла вес, потом я потеряла голос, а теперь я потеряла Онассиса», - с горечью признавалась она в одном из интервью. Однако, собрав последние силы, Каллас решила начать новую жизнь. Впрочем, без возлюбленного ей пришлось пробыть совсем недолго.

Спустя несколько недель, разочаровавшись в необдуманном поступке, Онассис прилетел в Париж и умолял бывшую любовницу простить его. Он даже уверял её, что брак с миссис Кеннеди был всего лишь выгодной сделкой и что он якобы не имеет с ней никакой физической близости. Мария не поверила, хотя и простила неверного любовника. Он опять проводил с ней всё время, появлялся в свете и не желал скрывать, что поддерживает самые тёплые отношения с красавицей-гречанкой.

Брак стареющего миллиардера в самом деле оказался для него крайне невыгодным, а энергичная и ненасытная Жаклин - настоящей обузой. Она летала из Европы в Америку по несколько раз в месяц, тратила огромные суммы на развлечения, походы по дорогим магазинам, в которых скупала меха, драгоценности и роскошные платья.

Примечательно, что купленные наряды так и оставались висеть в шкафу, а смелая Джекки появлялась на публике то в обтянутых джинсах, то в короткой юбке, то в слишком открытой, прозрачной блузе. О пожилом муже она позволяла себе забывать на несколько месяцев.

Всё это, а так же то, что на нелюбимую супругу Онассису пришлось потратить огромные суммы, не устраивало богатого грека. Он всерьёз подумывал о разводе и, возможно, осуществил бы свою затею, если бы однажды в авиакатастрофе не погиб его любимый сын Александр. С этого дня всё для Аристотеля перестало существовать и потеряло свой прежний смысл. Теперь он лишь доживал, а редкую радость находил в общении с любимой Марией. Она была единственной, кто мог его понять и простить за всё.

Когда Онассис неожиданно заболел, врачи рекомендовали поместить его в больницу, где у знаменитого миллиардера была проведена операция на желудке. Жаклин прилетела из Америки лишь один раз и, убедившись, что состояние супруга не вызывает особых опасений, опять отправилась в Нью-Йорк. 15 марта 1975 года ей сообщили, что её муж умер. Говорили, что в последние минуты он вспоминал только о Марии.

Её сердце остановилось в 1977 году. Умерла ли она собственной смертью или же была убита, до сих пор окончательно не известно. Странным в её смерти остался тот факт, что, заработав огромное состояние, она не оставила завещания. Когда знаменитую гречанку провожали в последний путь, траурная процессия была украшена самыми необычными цветами. Это желание выразил перед собственной смертью тот, кого великая оперная певица Мария Каллас любила до конца своих дней, несмотря на причинённую ей боль, обиды и так легко разрушенную жизнь.

Аристотель Онассис

1958-й. С Марией Каллас, влюбиться в которую Онассис мог и слепым; за год до «официального» начала романа.

С Джиной Лоллобриджидой на балу в Венеции.

22 мая 1955 года. Бог и чудовище Аристотель Онассис на борту своей легендарной, монструозно шикарной яхты «Кристина».

1955-й. Фото, сделанное на «родине предков» Онассиса – в Греции.

1954-й. С дочерью Кристиной.

Фото с одной из фирменных парижских вечеринок Онассиса; слева – итальянская кинозвезда Эльза Мартинелли.

1956-й. В Монте-Карло.

Декабрь 1964-го. С Элизабет Тейлор в парижском «Лидо».

Первая половина 1950-х. С сыном Александром и женой Тиной, вскоре расставшейся с Аристотелем из-за его «психологической жестокости».

Только одиссея Аристотеля Онассиса длилась не двадцать лет, как странствия царя Итаки, а всю жизнь.

В 17 лет море унесло Онассиса из растерзанной турецкими войсками Смирны в Аргентину, где он поймал свой фарт, разбогатев на торговле турецким табаком. Море сделало его богатейшим человеком на земле.

Его крупнейший в мире частный торговый флот вырос с шести сухогрузов, купленных по дешевке ($120 тысяч на круг) в 1932-м, до сотен судов, включая 117 танкеров. И это не считая прочих составляющих его необъятной и максимально анонимной империи: авиакомпаний и верфей, нефтяных заводов и замков, 85 подставных компаний и островов Скорпиос и Спарти и какого-никакого, но государства Монако. Княжество он прикупил в 1953-м вместе с контрольным пакетом акций «Общества морских купаний», распоряжавшегося игорным бизнесом и недвижимостью. Но в жилах князя Ренье не зря текла кровь пиратов: через 13 лет он изящно избавится от Онассиса. Потерянные тогда 22 миллиона были для Аристотеля мелочью: он уже давно не искал деньги, они сами ластились к нему. Да и контроль над Монако сполна выполнил свою функцию. Стал для сына купца пропуском в международный jet-set.

Своему родству с морской стихией он обязан романом с первой из красоток, тела которых были для ненасытного, бисексуального сатира не только сладкой добычей, но и ступенями к власти: «Даже получать удовольствие ты должен с выгодой для себя». В постель белокурой бестии Ингеборге Дедикен, дочери хозяина шведского китобойного флота, он залез в конце 1930-х, нанявшись к ней инструктором по плаванию: единственный случай в истории, когда такую работу выполнял конкретный миллионер.

В море он провел последние 25 лет жизни – на борту 99-метровой яхты «Кристина», гостить на которой почитали за честь Уинстон Черчилль, Джон Кеннеди, Фрэнк Синатра, Грейс Келли.

Яхта была куплена за 50 тысяч, переоборудована за четыре миллиона, мрамор, мозаики, золотые краны, бассейн, трансформирующийся в танцпол, табуреты, обтянутые кожей пениса кита, – невыносимой роскошью он вытеснял унизительную память о своем первом плавании, вонючем, раскаленном, набитом нищими эмигрантами трюме грузовоза, команда которого разрешала ему торопливо помыться за бакшиш в $10. То, что яхту называли апофеозом безвкусицы, Онассиса не волновало. Категория вкуса начинает работать там, где можно что-то с чем-то сравнивать. Сравнить «Кристину» было просто не с чем.

Не надо строить иллюзий. Как бы величественно ни звали родню Онассиса, к началу ХХ века от богов, героев, философов Эллады остались только имена. В Смирне жили совсем другие греки: слишком крепко стоящие на земле, лишенные сантиментов. О таких греках писал Эдуард Багрицкий: «По рыбам, по звездам // Проносит шаланду: // Три грека в Одессу // Везут контрабанду. // На правом борту, // Что над пропастью вырос: // Янаки, Ставраки, // Папа Сатырос».

Сократ, выкупленный Аристотелем из турецкого концлагеря, последними словами крыл сына, выложившего деньги не торгуясь. Дразня его тень, Онассис прикажет капитану «Кристины», ломившейся от провизии, изменить курс, чтобы перекусить на берегу: тарелка спагетти обошлась в 60 тысяч долларов. Но он все-таки был сыном Сократа. По-мужицки бил женщин, даже Марию Каллас, даже Жаклин Кеннеди. Разработал гениальную схему: не тратил на покупку судов ни одного своего цента, только кредиты, полученные на фантастически выгодных условиях. Дорогим костюмам предпочитал старые, привычные майку и брюки. Хотя и требовал, чтобы его рубашки, где бы он ни находился, отдавали в одну-единственную афинскую прачечную.

«Ай Черное море! Вор на воре». В 1920-х конкуренты-табакоторговцы в сердцах называли его бандитом: заходя в их лавки, он тайком впрыскивал в пачки сигарет вонючую субстанцию. Идеалисты – чудовищем, нажившемся на крови: он снабжал нефтью воюющие страны во всех конфликтах. Во время мировой войны работал на армию США и крутил через посредников дела с нацистами. Компромата, который ФБР накопало на него, хватило б на десятерых: злоупотребление дипломатическим иммунитетом, то есть купленным по случаю постом греческого консула в Буэнос-Айресе, сделки по подложным документам, махинации со страховками. Три страны Южной Америки объявили его пиратом за разбойный китобойный ­промысел.

Но и в «черной» ипостаси он был номером первым. Возможно, самым опасным человеком на земле. Опасностью лучатся фотографии. Это сочетание сумрачного взгляда из-под тяжелых век и ослепительной улыбки. На свадьбе с Жаклин: притворно смущенный наклон головы, делающий его еще ниже, особенно по сравнению с невестой. На каком-то рауте: лицо, окаменевшее в гримасе презрения к присутствующим. И даже благодушие еще не старого патриарха в кругу семьи подразумевает угрозу: никому не стоит не то что вставать на пути, а даже беспокоить этого человека. Он очень похож на кого-то, сходство тревожит, пока не догадаешься: вылитый дон Корлеоне.

И все-таки самый богатый и опасный человек эпохи был богом с Олимпа ХХ века – олимпа власти, денег и славы. «Вторая смерть Кеннеди»: так американские газеты комментировали его брак с Жаклин, не в силах понять, как лощеная красавица сошлась с корявым мужланом, годящимся ей в отцы. Его дети от первого брака не меньше, чем янки, возмущались браком, называя Жаклин «черной вдовой».

Между тем их союз совершенно логичен. Вдова президента США может выйти замуж только за богатейшего человека мира. Богатейший человек может жениться только на вдове президента. Иного не дано. Сексуальное влечение не противоречит брачному контракту, из 100 пунктов которого лишь один не касался финансов: Жаклин обязалась не беременеть. Но клиническому транжирству, изумлявшему даже мужа, сопротивляться не обещала.

Логике Олимпа подчинены все связи Онассиса. В торговле он преуспел, когда преподнесенной им сигарой восхитился «король танго» Карлос Гардель. Наверное, легенда, но только «король» мог благословить будущего «императора». В 1940-х он перепробовал всех звезд Голливуда, как в 1920-х, работая в британской телефонной компании, перепробовал всех телефонисток.

Ему не дала лишь Грета Гарбо, о чем тщеславно говорил сам грек: отказать ему могла только «первая леди» экрана, а не какая-нибудь Вероника Лейк.

В его романе с Марией Каллас есть что-то неподдельно трогательное. Типа: все мы греки, все мы бьем посуду и танцуем сиртаки. Но важнее крови и темперамента то, что Каллас – несравненная оперная дива.

По самым банальным законам драматургии все летит к чертям в последние годы жизни Онассиса. Нет, тяжбы и потери активов были не в новинку: империя выдерживала и не такое. Как водится, вразнос пошла семья. 21 января 1973-го в аэропорту Афин погиб любимый 24-летний сын Александр, только входивший во вкус бизнеса: его самолет кто-то умышленно повредил. 10 сентября умерла Тина, первая жена Онассиса, во втором браке – маркиза Бландфорд. То ли ее убило то, что их 23-летняя дочь Кристина – наркоманка, то ли она покончила с собой.

Аристотель Онассис:

Хронология власти, женщин, денег и славы

В турецком населенном в основном греками городе Смирне в семье торговца и банкира Сократа Онассиса родился сын Аристотель. Позднее Аристотель, получая аргентинский вид на жительство, подделает документы, «постарев» на шесть лет. В школе он учится плохо: главное достижение рано возмужавшего мальчика – соблазнение преподавательницы французского.

май, 1925

Онассис открывает в Буэнос-Айресе табачную лавочку, вложив $25 тысяч накоплений и 25 тысяч, взятых взаймы. Табак присылает отец: сын берет 5% комиссионных. Сигареты Osman и Primeros (целлофановая обертка, золотые и розовые кончики) производят фурор. К 1929-му он заработает первый миллион, в 1932-м заделается судовладельцем. В 1938-м его первый танкер доставит из Сан-Франциско в Йокогаму нефть, жизненно необходимую воюющей Японии.

июнь, 1959

В Венеции на балу у графини Кастельбарко начинается роман Онассиса с Марией Калласс. 30-летняя Тина Ливанос, жена магната с 1946‑го, разводится с ним из-за его «психологической жестокости». Девять лет Аристотель и Каллас живут в Париже на авеню Фош. Если певица дает интервью об их скором браке, он тут же опровергает ее. После разрыва Каллас теряет голос, но еще в 1970-м тайно встречается с Онассисом.

Онассис женится на Жаклин Кеннеди. Они знакомы с лета 1963-го, когда на борту «Кристины» жена президента США успокаивала нервы после смерти новорожденного ребенка. Чтобы доставить в Грецию невесту со свитой, 85 пассажиров самолета авиакомпании, принадлежащей Онассису, попросили покинуть готовый к взлету борт.

Онассис умирает в парижской клинике Нейи от бронхиальной пневмонии. Говорят, что, уз­нав о его смерти, Жаклин первым делом по­зво­ни­ла одному из самых дорогих модельеров, чтобы заказать траурное платье. Семья выпла­тит ей 26 миллионов отступных с условием, что­ она никогда больше не потревожит их. Аристотель похоронен на своем острове Скорпиос.

Афине Руссель, внучке Онассиса, исполнилось 18 лет, и она вступила во владение большей частью дедушкиного состояния, оцениваемого от $5 до 14 миллиардов. Ее мать Кристина пять раз неудачно выходила замуж, в том числе за советского моряка, и умерла 19 ноября 1988-го в Буэнос-Айресе, по слухам, от передозировки. Афина, богатейшая невеста мира, пообещала отдать деньги нуждающимся, оставив миллионов сорок на разведение лошадей.

Кто-то назвал ее планетой, случайно занесенной в чужую галактику. Это относилось и к ее жизни в искусстве, и к реальной жизни. Ее личность воспринималась крайне противоречиво. Даже часто повторяемое в печати восхваление «единственная в своем роде» зачастую понималось в негативном смысле.

Ее вокальные данные приводили в восторг одних и вызывали раздражение у других. Эти споры начались с самых первых ее выступлений в послевоенной Италии. Награждение Марии Каллас титулом примадонны знаменитого театра «Ла Скала» явилось явным признанием ее таланта профессионалами, но реакция некоторой части публики и большей части газетных критиков была мало доброжелательна. Зрители реагировали не только на ее голос, но и на саму певицу. А образ ей создали не самые добросовестные газетные журналисты, рисовавшие Марию как капризную, чуть ли не склочную даму.

А голос у нее был изумительный. И по сию пору многих оперных певиц сравнивают именно с великой гречанкой, с ее исполнением знаменитых арий. Но помимо голоса она обладала потрясающими актерскими данными - Мария Каллас каждую роль наполняла своей немыслимой энергией и целым потоком чувств.

Столь «неуемное» проникновение в роли неотвратимо накладывало отпечаток на ее чрезвычайно эмоциональную личность. Тем более роли были непростые - Норма, Медея, Анна Болейн, леди Макбет, Тоска.

Один музыкальный критик, описывая голос Марии, отметил, что скорее поражает не его тембр, а способность певицы выражать им жизнь и интенсивность эмоций: «Важнее восхищения тем, как она поет, стало проникновение в то, почему она поет: из-за страсти». Эта страстность Марии звучала в пении. Эта страстность лишила ее голоса…

В одной статье, посвященной творчеству великой певицы, описывалась знаменитая постановка в «Ла Скала», которую осуществлял известнейший кинорежиссер Лукино Висконти. Он поставил «Травиату» Джузеппе Верди, сюжет которой основывался на знаменитой пьесе Александра Дюма-сына «Дама с камелиями». Висконти был впечатлен драматической игрой Марии Каллас, ее немыслимой работоспособностью и тем, сколько сил она отдавала сцене. В статье описывалось также само действие пьесы. «Декорация спектакля „Травиата“ была выполнена в траурных цветах: черном, золотом и пурпурном. Она наполняла атмосферу предчувствием смерти Виолетты, которую пела Каллас. Беспорядочная неразбериха в сцене бала походила на настоящий кутеж с его грубоватой разнузданностью. Во время дуэта влюбленные - Альфред и Виолетта - оставались на сцене одни. На Каллас было черное вечернее платье и длинные белые перчатки. А в руке она держала маленький букетик фиалок. Когда Альфред признавался ей в любви, она медленно отворачивалась от него и шла к просцениуму. Руки в белых перчатках она держала за спиной, напряженно вытянутыми. В таком положении Альфред и обнимал ее. Букетик падал на пол. Это было незабываемо…

После ухода гостей сцена становилась похожей на кладбище: полуувядшие цветочные гирлянды, стол, напоминающий поле боя, салфетки и веера на полу, перевернутые стулья… Входила служанка и гасила люстру и свечи, а Каллас тем временем опускалась в кресло у камина, закутанная в широкий шарф в отсветах пламени. Снимая украшения, вынимая шпильки из волос, рассыпающихся по плечам, она пела, потом вставала, подходила к столу, садилась, откидывала голову и сбрасывала туфли с ног. Здесь голос Альфреда прерывал ее пение. Она не понимала, откуда взялся этот звук: звучит ли он в ее воображении или в реальности. Она вскакивала и бежала к веранде…»

Режиссер так реалистично воспроизводил все детали быта, обыденного человеческого поведения, что все происходящее на сцене воспринималось как нечто действительно существующее. А игра Марии Каллас, именно актерская игра, буквально завораживала публику.

Мария не просто пела партии, но проживала их, заставляя слушателей чувствовать все, что ощущала она сама. Верди назвал свою оперу «Ла травиата» (заблудшая), и Каллас смогла показать сначала капризную страсть куртизанки к наслаждениям и развлечениям, а потом - превращение Виолетты в любящую женщину. Об этом писал Александр Дюма, действительно переживший всю эту историю. Об этом хотели сказать и прославленный режиссер, и сама актриса. О невероятной, магической силе любви, об удивительной способности Виолетты полностью забыться, раствориться в любимом человеке и, как высшее проявление любви, отказаться от него.

Но великой гречанке довелось и самой пережить почти столь же «смертельную» любовь…

Мария Каллас родилась 3 декабря 1923 года в Нью-Йорке. Евангелия, мать Марии, мечтала о мальчике, потому что недавно потеряла своего любимого трехлетнего сына. Но на свет появилась девочка, Евангелия отвернулась от дочери, не желая ее видеть, и лишь на третий день подошла к ней. Девочку назвали Сесилия София Анна Мария. Настоящая ее фамилия - Калогеропулос. Для простоты произношения (в Штатах не всякий мог выговорить такое) фамилию сократили до Каллас. И хотя вскоре семья греческих эмигрантов вернулась обратно на родину, Мария так и осталась - Марией Каллас.

Детство Марии и ее старшей сестры прошло под визгливые крики и брань матери, которая с утра до ночи пилила мужа. Все свои несбывшиеся честолюбивые притязания Евангелия обрушила на младшую дочку.

С детских лет Мария мгновенно запоминала и пела наизусть все песни и арии, звучавшие по радио. Евангелия подыскала дочери не слишком дорогого учителя музыки и вокала и придирчиво следила за ее успехами. Стеснительная, неуклюжая Мария, с пяти лет носившая очки, быстро поняла, что уроки музыки - единственное, что избавляет ее от одиночества и от агрессивной материнской любви; кроме того, уроки доставляли ей огромное удовольствие.

В четырнадцать лет Мария закончила среднюю школу, и мать тут же увезла ее учиться в Афины. Там она привела дочь в Национальную консерваторию на прослушивание к знаменитому педагогу Марии Тривелле. Прослушав Марию, Тривелла тотчас взяла ее в ученицы. Помимо несомненных вокальных данных она профессиональным взором угадала в пении девочки индивидуальность, характер. Тривелла знала, что семейство Каллас очень небогато, и постаралась выхлопотать для одаренной ученицы стипендию.

Мария начала учиться. Она постоянно участвовала в различных вокальных конкурсах - это льстило тщеславию матери. Но не всегда выступления приносили девочке радость - ее внешность доставляла Марии много огорчений: неуклюжие очки, лишний вес, некрасивое лицо, прыщи. А публика, к сожалению, не всегда бывает доброжелательна…

«Единственным удовольствием для меня тогда было обжорство», - признавалась примадонна в своих интервью. В оправдание она приводила бытовавший тогда предрассудок, будто певческие данные находятся в прямо пропорциональной зависимости от телесного объема. Трудно представить, что в пятнадцать лет Мария весила центнер при росте в 160 сантиметров.

Она была совсем юной, когда в Грецию пришла война. Итальянцы оккупировали Грецию, и одному из оккупантов по имени Марио предстояло стать первой любовью будущей «звезды» оперного искусства. Он ухаживал за юной толстушкой, водя ее по ресторанчикам, где она с удовольствием поедала всякие вкусности. Но первая любовь Марии оказалась по-настоящему трагичной - Марио однажды не вернулся из боя. Горе девушки было огромно. Она старалась забыться в учебе и работе, ища на сцене убежища от невзгод реальной жизни.

Война не помешала ее вокальным занятиям, и вскоре ее голос покорил всю Грецию. Однако ее габариты производили на слушателей не самое приятное впечатление: она казалась невероятно громоздкой, платья на ней топорщились, походка была тяжелая и неуклюжая. Уже повзрослев и поняв, что внешность очень важна для актрисы, Мария взялась за себя - она буквально «сделала сама себя», превратив «гадкого утенка» в «прекрасного лебедя». В результате строгой диеты она похудела более чем на сорок килограмм и стала одной из самых элегантных дам своей эпохи.

В юности, потеряв своего Марио, Мария, похоже, решила больше не влюбляться, и все силы стала отдавать сцене и славе. Однако жизнь распорядилась по-своему - в двадцать шесть лет она вышла замуж за итальянского промышленника Джованни Баттисто Менеджини.

В Верону она приехала по своему первому оперному контракту - пока никому не известная выпускница Афинской консерватории. Выглядела она тогда еще непривлекательно: полная, в бесформенных блузах, с гладкой прической. Тем не менее дебют Марии, состоявшийся 3 августа 1947 года, оказался столь успешным, что ведущие критики в один голос предрекли Каллас большое будущее.

Здесь же она встретила своего будущего мужа - пятидесятилетнего холостяка Джованни Менеджини. Мария, несмотря на совсем не привлекательную внешность, сразу полюбилась немолодому итальянцу: улыбчивая, милая и неизбалованная… Он стал носить за кулисы цветы, дарить всевозможные подарки, а после спектаклей водил девушку в приличные рестораны. Этого оказалось вполне достаточно, чтобы покорить ее сердце. «Нас всюду видят вместе, - совершенно серьезно заявила Мария итальянцу. - Ты меня компрометируешь. Ты или должен на мне жениться, или перестать за мной ухаживать».

Менеджини немного поразмыслил и в тот же день, 21 апреля 1949 года, повел Марию под венец в маленькой церкви святого Филиппа в Вероне. За три часа он успел оповестить родственников, которые пришли в ужас, купить Марии шелковое платье (оно, правда, оказалось ей слегка тесноватым) и договориться со знакомым священником. В Италии так венчаются юные любовники. Их единственными гостями были двое наспех найденных свидетелей.

Через несколько часов после этой церемонии счастливая и довольная Мария отправилась на трехмесячные гастроли в Буэнос-Айрес.

А газеты поторопились написать, что «противоречивая» Каллас вышла замуж за «завсегдатая оперного закулисья», или, как еще называли Менеджини, «провинциального Казанову». Эта женитьба вызвала много толков, потому что никто не мог понять, зачем это понадобилось Менеджини, и с чего это Каллас вдруг решила выскочить замуж. То, что эти двое могли полюбить друг друга, никому и на ум не приходило. Мария писала мужу: «Хочу сказать тебе только одно, любимый, - что люблю тебя, уважаю и чту. Я так горжусь моим Баттисто! Нет на свете женщины счастливее меня! Пусть я знаменита как певица - для меня куда важнее, что я нашла мужчину своей мечты!»

Внешне Баттисто не отличался красотой - плотный, с седеющими редкими волосами, небольшого роста. Правда, он был всегда бодр и энергичен, да к тому же богат, нарочито нежен и умел говорить о любви (позже выяснилось, что больше самой Марии корыстный Менеджини любил ее большие гонорары).

Когда в апреле 1949 года они обвенчались во Флоренции, Мария отправила матери телеграмму, извещая о свадьбе. На что Евангелия ответила: «Никогда не забывай, Мария, что в первую очередь ты принадлежишь публике, а потом мужу». Мария об этом и не забывала. Она была примадонной и даже не помышляла поставить свою личную жизнь выше карьеры.

К семье она относилась очень серьезно. И Менеджини очень скоро обнаружил, что женился на женщине с весьма старомодными представлениями о семейной жизни. Он был удивлен ее несовременностью, но в то же время и необыкновенно доволен.

Для Марии было чрезвычайно важно, чтобы мир был стопроцентно предсказуем, иначе она совершенно терялась. Когда супруги Менеджини уже жили своим домом в Милане, Мария требовала от прислуги, чтобы туфли, расставленные в гардеробной, безукоризненно сочетались по цвету, а чашки и стаканы в буфете были выстроены «по росту»; если она не находила молочных продуктов строго на верхней полке холодильника - слугам грозил весьма серьезный выговор. (Такое поведение также порождало слухи о склочности примадонны.)

В это время она покорила одну из главных оперных сцен мира - миланский «Ла Скала». Эпитеты «великая», «непревзойденная», «неподражаемая» стали сопутствовать ей не только в Италии, но и в лондонском «Ковент-Гардене», и в нью-йоркском «Метрополитен-Опера», и в парижском «Гранд-опера». Но слава всегда требовательна - работать приходилось на износ. Днем Мария была в театре на репетиции, вечером отрабатывала спектакль, ровно в полночь, абсолютно обессиленная, она ложилась в постель, а завтра надо было опять быть в форме, чтобы продолжать этот сумасшедший забег к вершине Олимпа.

В ее отношениях с Менеджини с самого начала не было ничего особенно романтического, зато в них присутствовало нечто гораздо более для нее важное, а именно - надежность и стабильность. Баттисто стал для Марии не просто мужем, но и другом, и управляющим всеми ее делами, она же целиком и полностью была поглощена творчеством. Ей никогда не приходило в голову, что Баттисто может заинтересоваться другой женщиной; зато и она, со своей стороны, не давала ему ни единого повода усомниться в своей верности… до поры до времени.

Итак, супруги Менеджини объездили весь мир. Баттисто радовался успехам и взлету артистической карьеры жены. Мария стала самой высокооплачиваемой в мире певицей. Кроме того, именно в эти годы неузнаваемо изменился и ее внешний облик. Устав читать в газетах о своей полноте (один из критиков, анализируя «Аиду», где пела Каллас, написал, что невозможно различить ноги слонов, выходящих на сцену, и ноги примадонны), Мария решила коренным образом изменить свой имидж. Ее тайным идеалом всегда была воздушная Одри Хепберн. Познакомившись с Хепберн у визажиста Альберто де Росси, Мария попросила его сделать ей такой же макияж. Одри была польщена, что великая оперная певица сделала ее образцом для подражания.

Мария изнуряла себя диетой, но достигла желаемого результата. За время сезона 1953-1954 года Каллас изменилась до неузнаваемости. Сама она отмечала это так:

«Джоконда - 92 кг;

Норма - 80;

Медея - 78;

Лючия - 75;

Альцеста - 65;

Елизавета - 64».

Так имена сыгранных ею в тот период героинь обозначались весом, который все таял и таял.

В апреле 1959 года состоялось одно из величайших выступлений Марии Каллас. А затем был прием в парижском «Максиме». Там певица отмечала десятую годовщину своего бракосочетания с Баттисто Менеджини. Отмечала с большой помпой, хроникеры сообщали о телеграммах со всех концов света, о бесчисленных букетах цветов, о целых охапках красных роз, о каких-то изысканных блюдах… и все как один повторяли слова Марии, которые она сказала о себе и своем муже: «Я - голос, а он - душа».

Но именно в это время на горизонте появился Аристотель Онассис, легендарная и скандальная личность, которой было суждено разрушить «семейное счастье» этой четы. Выходец из малообеспеченной греческой семьи, он, благодаря своей неуемной энергии и незаурядным способностям, а также изобретательности и трудолюбию, стал уже в молодые годы мультимиллионером, а затем - одним из богатейших людей нашей планеты.

Родился Аристо (так называли его близкие) 20 января 1900 года. Еще в детстве бабушка научила его, что «мужчины должны сами строить свою судьбу». Он последовал совету любимой бабули. Едва возмужав и заработав денег на дорогу, он отправился в чужую страну - Аргентину, и там принялся сколачивать свое состояние. Начал он с торговли табаком, затем стал судовладельцем. В 1929 году Аристо уже был миллионером - он одевался «с иголочки» и вел себя, как роковой мужчина из голливудской мелодрамы. С юных лет он очень любил женщин и одержал не одну победу над настоящими красотками. Он просто не знал поражений. Любовную эпопею он начал в тринадцать лет с собственной учительницей…

Онассис выгодно женился на дочери мультимиллионера, грека из США, Ливаноса. Жена, ее звали Тина, была хороша собой и моложе него на двадцать три года. Она родила Аристотелю двух детей - сына Александра и дочь Кристину. Но Онассис не был создан для размеренной семейной жизни. Он путешествовал по миру, старался заработать еще больше денег, искал приключений и по-прежнему любил женщин.

Аристотель никогда не завидовал чужому богатству, даже если оно превышало его собственное. Единственное, что вызывало его зависть - это знания и высокая образованность, которые он ценил не меньше, чем наличные деньги. А еще его чрезвычайно привлекала слава - даже чужая.

В 1958 году Онассис и его жена Тина впервые встречали Рождество отдельно друг от друга. Его многочисленные любовницы и взрывной характер (темпераментный Онассис часто избивал своих женщин) охладили семейные отношения.

Именно в это время он стал особенно внимательно следить за творчеством своей легендарной соотечественницы - Марии Каллас. Его притягивала ее слава. Но, по словам Аристо, больше всего его умиляло тяжелое детство дивы. Оно напоминало ему его собственные детские годы.

Вообще Онассис и Мария имели очень много общего. Во-первых, оба они были греками по национальности, оба родились не на «исторической родине», но оба очень любили Грецию. Во-вторых, юность обоих прошла в годы войны и в неблагополучных семьях. В-третьих, Мария, как и Аристотель, самостоятельно добилась успеха. Ну и, наконец, и он и она были личностями чрезвычайно популярными. Можно сказать, Онассис был самым знаменитым в мире греком, а Каллас - самой знаменитой гречанкой того времени.

Журнал «Тайм» в 1956 году, поместив на обложке фотографию Марии Каллас, писал, что она «может петь все, что было когда-либо написано для человеческого голоса, презирая обычные границы сопрано, меццо-сопрано и контральто, как будто природа их вовсе не создавала».

Интерес Онассиса к Марии стал скоро беспокоить ко многому привыкшую жену миллионера - Тину. Особенно она заволновалась, когда ее муж решил непременно посетить Лондон, где Каллас должна была петь в «Ковен-Гардене». После ее выступления Аристотель организовал грандиозную вечеринку, куда пригласил пять тысяч «избранных» гостей. Почетной гостьей была сама Мария Каллас, ради которой все и затевалось. Это торжество мало походило на обычные приемы по случаю премьеры. Бальный зал отеля «Дорчестер», в котором проходил прием, был выдержан в лиловом цвете и до отказа заполнен розами тоже лилового цвета. Онассис всячески старался произвести впечатление на великую соотечественницу.

В три часа ночи Мария покинула вечеринку, где ее фотографировали то под руку с мужем, то вместе с Онассисом. Это было самое блестящее событие светской жизни того года. Затем Онассис пригласил Марию с мужем принять участие в круизе по Средиземному морю на его роскошной яхте «Кристина».

Перед поездкой Мария попросила директора голландского фестиваля, на котором она только что закончила выступать, задержать ей на несколько месяцев выплату гонорара. «В ближайшие месяцы произойдут значительные перемены в моей жизни, - пророчески сказала певица, - это мне подсказывает чутье. Вы многое еще услышите!» Директор усмехнулся: «Мария, это так мелодраматично!» В ответ он услышал: «Нет, это не мелодрама, Питер, а настоящая драма».

И вот 22 июля 1959 года из Монте-Карло отчалила, пожалуй, самая известная в мире яхта. На борту - хозяин Аристотель Онассис и его гости - самые знатные люди Европы, в том числе князь Монако, Уинстон Черчилль с супругой и Мария Каллас со своим мужем.

Яхта являла собой своеобразный плавучий музей - она была вся набита антиквариатом: византийскими и венецианскими произведениями искусства. В каюте Онассиса висела картина Эль Греко. В ванных комнатах были золоченые краны. На яхте имелся плавательный бассейн, выложенный мозаикой, скопированной с мозаики Кносского дворца. Обслуживали судно 60 человек - причем не только матросы, но и массажисты и повара, горничные и официанты.

Первые дни прошли спокойно. Менеджини, не владевший ни французским, ни английским, чувствовал себя несколько чужим на этом празднике жизни. Онассис был всего на девять лет моложе итальянца, но обращался с ним подчеркнуто уважительно, словно с древним стариком.

Седьмого августа «Кристина» бросила якорь у горы Атос - знаменитой священной горы, которая является местом паломничества православных греков. На другой день оба семейства - Онассисы и Менеджини - были приняты патриархом Константинополя. Патриарх, с присущим южным красноречием, восславил «величайшую певицу мира» - Марию и «величайшего мореплавателя Нового времени, нового Одиссея» - Аристотеля. Мария и Аристотель опустились перед патриархом на колени, и он благословил их. Это так напоминало сцену венчания, что Тина и Менеджини опустили в смущении глаза.

Через некоторое время уже брошенный Менеджини сказал, что он был свидетелем проявления «националистического начала», которое явно взбудоражило его жену. «Как я мог защитить себя от нового Одиссея?» - вопрошал обиженный Менеджини.

Итак, в певице проснулись чувства, которые она на протяжении десяти лет воспевала на сцене!

Тридцатишестилетняя Мария была в расцвете славы и красоты. Она отдыхала едва ли не впервые за последние 20 лет и чувствовала себя невероятно свободной и счастливой. Ей не нужно было спешить на репетицию, вечером ее не ждал спектакль - она наконец расслабилась.

Этому беспечному настроению весьма способствовала атмосфера, царившая на яхте Онассиса. С утра гости располагались на верхней палубе в удобных шезлонгах, купались в бассейне, вели неторопливые беседы и просто загорали. По вечерам все отправлялись на берег на какой-нибудь пышный прием либо устраивали веселую вечеринку прямо на яхте. Мария совершенно преобразилась в этой расслабляющей атмосфере, и муж не мог нарадоваться этой перемене. Однако вскоре его радость сменилась огорчением - Мария уделяла ему все меньше и меньше внимания, а затем и вовсе перестала слушаться. Однажды вечером она отказалась укладываться спать, а осталась танцевать с обаятельным хозяином яхты.

Эта ночь осталась в памяти Баттисто как самое горькое воспоминание его жизни. Он лег один, а через пару часов в каюту вошла женщина, которую он в темноте принял за жену. Она присела рядом с ним на кровать. Менеджини протянул было руку, чтобы обнять ее, но, присмотревшись, обнаружил, что это не Мария, - он узнал Тину Онассис, жену Аристотеля.

Баттисто никуда не пошел: он не хотел ни скандала, ни тем более того, что могло последовать за таким скандалом. Наоборот, он решил вообще никак не реагировать: в конце концов Мария была почти на тридцать лет его моложе и впервые заинтересовалась чем-то, кроме пения. Он надеялся, что как только яхта пристанет к берегу, все вернется на круги своя.

Но его надежды не оправдались. 8 августа, в Стамбуле, она призналась мужу, что любит Онассиса и хочет развестись.

«Между нами все кончено, я люблю Аристо!» - заявила она. «Мария, опомнись! - увещевал жену расстроенный Баттисто. - С каким таким Онассисом ты остаешься? Ведь он женатый человек, у него двое детей!»

Но Мария была непреклонна.

Второго сентября она уже на виду у всех в аэропорту Милана поцеловала Онассиса и поблагодарила за прекрасное путешествие. Вот с этой-то прогулки на яхте и начался этот длительный и страстный роман.

Спустя несколько дней Онассис увез Марию из поместья, в котором она жила с Менеджини. Они сразу поселились вместе в апартаментах Онассиса в Париже. Мария старалась как можно лучше узнать своего дорогого возлюбленного и все свое время посвящала только ему, избегая своих близких, друзей и знакомых.

«Когда я встретила Аристо, который был так полон жизни, я стала другой женщиной. …У меня было такое ощущение, - говорила Мария в то время, - что меня десять лет продержали в клетке, а с ним я совершенно изменилась». Она впервые почувствовала страсть не на сцене, а в жизни. Правда, было и одно неудобство - им постоянно приходилось прятаться от фотокамер назойливых репортеров. Журналисты устроили настоящую охоту за певицей и миллионером. Очень скоро Онассис и Мария сделались предметом сплетен - о них говорили все кому не лень.

Восьмого сентября 1959 года за ужином в одном из миланских ресторанов Каллас и Онассиса все-таки настигли папарацци. Тут же во всех газетах появились их фотографии.

Еще через день журналисты взяли в осаду квартиру певицы. Через некоторое время Мария объявила, что разрыв ее с бывшим мужем решен. Разводом занимаются адвокаты и скоро дадут объяснения. «Отныне я являюсь сама своим менеджером», - сказала примадонна. Она просила понимания в этой болезненной ситуации. «Меня и господина Онассиса связывает исключительно большая и довольно давняя дружба, - зачем-то говорила она неправду. - Я поддерживаю с ним сугубо деловые отношения».

Естественно, вслед за Марией в кольцо репортеров попал и сам Аристо. Однако он заявил совершенно обратное: «Естественно, мне польстило, да и как могло быть иначе, что женщина такого ранга, как Мария Каллас, могла влюбиться в человека вроде меня. А кто бы на это не клюнул?»

Многие считают, что Онассис решил в очередной раз утвердиться за счет чужой славы, но ведь он так или иначе использовал каждого своего знакомого и, в каком-то смысле, всех людей на свете. Менеджини в одном интервью саркастически заметил, что Аристотелю нужна Мария для того, чтобы «позолотить свои мрачные танкеры именем великой певицы».

Но существовала и другая сторона медали. Певица наконец полюбила, и она вовсе не думала о том - использует ее Онассис или нет. Она просто была счастлива. Конечно, она задумывалась над тем, любит ее Аристо или нет, но, даже понимая, что не очень-то и любит, говорила: «Я только хотела бы, чтобы это действительно был роман».

Аристотель научил ее наслаждаться физической любовью, открыв Марии абсолютно новые для нее ощущения. Опытный в любовных делах Онассис прекрасно знал, как себя следует вести: приходя к Марии, он изображал влюбленного пажа королевы. Одевал ее, собственноручно делал ей педикюр, расчесывал ее длинные черные волосы и непрерывно говорил комплименты. При этом как никто умел слушать или притворялся, что слушает. Он понимал, что обладающая своеобразными взглядами на отношения мужчины и женщины Мария желает видеть в своем возлюбленном не только любовника, но и подлинного друга.

«Я вела себя так глупо, - писала Каллас в своем дневнике, - каялась перед ним, что бросила мужа, говорила, что мне из-за этого стыдно. Как ему, наверно, было смешно все это слушать!»

Но он слушал. Значит, зачем-то ему это было нужно, ведь не только ради секса - этого у него могло быть в избытке и без Марии… Между прочим, Аристотель, не принимавший никогда и никаких советов от женщин, охотно прислушивался к мнению примадонны, которые она решительно высказывала по каждому поводу. Более того, в первое время Мария даже сопровождала его на деловые обеды, где с чисто женской интуицией и свойственным ей умом давала полезные советы.

А брошенный муж тем временем принялся нападать на Марию. «Каллас, - заявлял Менеджини, - мое творение. Она была жирной, безвкусно одетой женщиной, бедной, как церковная мышь. Да у нее вообще ничего не было за душой. А теперь я должен отдавать ей половину своего состояния?» Он почему-то забыл, что женился на Марии, когда она уже была знаменитой и получала значительные гонорары.

Надо признать, что, оставшись без Баттисто, который много лет вел все дела, Мария обнаружила, что не может самостоятельно справиться со всеми проблемами: она не умела сама организовать свое время, составить нормальное рабочее расписание с учетом всех спектаклей и гастролей, а потому начались какие-то досадные накладки - то срывался выгодный контракт, то расстраивался интересный проект, то откладывался спектакль. Неудивительно, что Каллас не могла работать как раньше, с полной отдачей, ведь, с одной стороны, ей теперь требовалось заниматься еще и организационными вопросами, а с другой - ее мысли были направлены вообще не на работу. Она ждала, что Аристотель сделает ей предложение.

Долгие месяцы имя певицы не сходило со страниц газет, которые изощрялись, кто сильнее очернит женщину, бросившую мужа и сошедшуюся с женатым мужчиной. Если бы она не была великой Каллас, а он - «тем самым Онассисом», то и радетели нравственности не начали бы свой «крестовый поход».

Мария была одной из немногих женщин, которых не интересовало богатство Онассиса. Она очень редко соглашалась принять от него подарки, хотя он пытался «осыпать» ее дарами, а когда Аристо предложил ей 2000 долларов в месяц «на содержание дома и прислуги» - она решительно отказалась. Ей был нужен он сам, а не его деньги.

И вот состоялся развод Онассиса с женой. Мария была неприятно удивлена, когда из газет узнала, что на развод подал не Аристотель. Обвинив мужа в измене, Тина назвала в качестве разлучницы… некую Джину Райнлэндер. Как ни наивна была Каллас, но она сразу поняла, что это означает: Тина таким образом дала ей понять, что в жизни Онассиса кроме Марии были, есть и будут другие женщины.

Очень скоро состоялся развод Марии и Менеджини. Она отсудила себе дом в Милане, все свои украшения и, главное, право на свои музыкальные записи. Разошлись они «по взаимному согласию сторон».

Мария ликовала. Она свободна! Теперь можно официально соединиться с любимым. Она мечтала о ребенке, она жаждала личной жизни, которой так долго была лишена. «Мне больше не хочется петь. Хочу жить, просто жить, как обыкновенная женщина», - восклицала вдохновленная Каллас.

В прессе появились сообщения о том, что уже идут приготовления к свадьбе Марии Каллас и Аристотеля Онассиса. Но прошел год, два, пять, а свадьбы не было. Она ждала, страдала, а потом смирилась и перестала ждать. К тому же брак по-прежнему оставался в ее глазах вещью священной, а она уже поняла, что с таким человеком, как Онассис, ничего священного не построишь. Несдержанный и вспыльчивый, он позволял себе публично оскорблять Каллас. Их бурные ссоры в общественных местах мгновенно становились достоянием прессы.

Однажды в парижском ресторане «Максим» их общая приятельница Мэгги ван Зулен, любуясь на красивую пару, в шутку сказала: «Вы, Мария, теперь так мало поете, наверно, только и делаете, что занимаетесь любовью». Мария густо покраснела и пробормотала: «Что вы, мы вообще никогда…»

Услышав это, Онассис вдруг в бешенстве отшвырнул от себя салфетку, едва не угодив Марии в лицо, и громко издевательски произнес: «В самом деле, никогда! Приятнее заниматься любовью с поленом, чем с ней».

Помимо оскорбления от Аристотеля Марию очень сильно задели слова «мало поете». К этому времени она изменила свое отношение к пению - ей снова хотелось петь. Но тут-то и скрывалась еще одна и впрямь мучительная драма. «Мне приписывают, что якобы я страдала исключительно из-за моих отношений с Онассисом. Какая наивность! - писала Мария в своем дневнике. - Голос - вот моя трагедия!»

Мария записала в Лондоне несколько пластинок, но они оказались такими неудачными, что она даже запретила пускать их в продажу. Тем не менее она поехала в Остен, чтобы дать концерт. Но наутро проснулась без голоса. Концерт был отменен. Однако она собиралась петь на следующем концерте - исключительно ради Онассиса. Она хотела возродить чувства своего возлюбленного именно тем, что прославило ее - голосом. Но по какой-то страшной иронии судьбы именно свое главное достояние, свой поразительный голос, делавший ее неотразимой и единственной в своем роде, она и теряла: он изменял ей, надламывался, ее стали преследовать бесконечные трахеиты и бронхиты.

Началось это чуть ли не с первых дней романа с Онассисом, еще в самый безоблачно счастливый период их отношений. Каллас обивала пороги лучших клиник мира. Врачи не находили никаких явных заболеваний и предполагали, что все дело в «психосоматике». «Не голос мой болен, больны мои нервы», - писала в те дни Мария.

Каллас была уверена, что таким образом Бог наказал ее за то, что она изменила долгу, своим религиозным убеждениям и бросила мужа. По ночам она не могла спать и проводила долгие часы в молитве, прося, чтобы Господь вернул ей голос. Ей снилось, что Господь ставит ее перед страшным выбором - голос или Онассис? Во сне она неизменно выбирала голос, а наяву трепетала от страха, что может потерять и то и другое.

Проблемы с голосом привели к тому, что она уже не могла «отработать» целый спектакль. Теперь прославленная Мария Каллас больше пела в новомодных гала-концертах, что лишало зрителя возможности наблюдать другую сторону ее дарования - ее превосходный актерский талант.

Затем с ней отказался работать Висконти, который должен был ставить оперу с ее участием. Проект не состоялся, хотя великий режиссер помнил, как прекрасно им работалось вместе. Он писал: «Я преклоняюсь перед Каллас, но не верю, что она опять будет петь, такое случается теперь лишь раз в году. Она лучше, нежели кто-либо другой, знает, что в позапрошлом году еще была великой, и она также хорошо знает, что это великое уходит. Как женщина, она по-прежнему молода, но как певица далеко не молода… К тому же она в плену разных личных обстоятельств. Это тлетворно влияет на нее…»

Марии казалось, что все вокруг разваливается прямо на глазах. Из-за чувства неуверенности в себе она все реже появлялась на сцене, а ведь именно на сцене она прежде набиралась сил для жизни.

Ей предложили сыграть в фильме Ханса Хабе «Примадонна». По словам знающих Онассиса знакомых, это вполне могло вновь привлечь его к Марии. Но и этот проект не состоялся. «Каллас уже не та», - писали газеты. Она теряла голос. Голос и… Аристо. Онассис любил все необычное, «самое лучшее», а оперная примадонна Мария Каллас перестала быть самой-самой…

Она пыталась работать, говоря: «Я должна снова черпать радость в своей музыке». Но звучало это жалко. Еще большую жалость вызывало другое ее высказывание: «Если у меня не будет работы, чем мне тогда заниматься с утра до ночи? Детей у меня нет. Семьи тоже. Что мне делать, если у меня больше не будет моей карьеры? Не могу же я просто так сидеть и болтать языком или играть в карты, я не принадлежу к такому типу женщин».

А тут еще «ее мужчины» проявили себя. Менеджини, который действительно нажил капитал за счет ее славы, решил изменить в свою пользу решение суда о разводе, а Онассис принялся ухаживать за принцессой Радзивилл.

Уязвленная Мария твердо решила полностью отдаться работе. Она отправилась в турне по Германии. Немецкие газеты писали о ее выступлениях, используя исключительно прошедшее время - «бывшая», «была», «когда-то». Если и появлялись хвалебные эпитеты, то после каждого следовало «но»… Она и сама понимала, что ее прежде завораживающий голос стал неровным и неуверенным.

В 1963 году в Америке застрелили президента Джона Кеннеди. На траурную церемонию клан Кеннеди пригласил всех значимых людей планеты, в том числе и Аристотеля Онассиса. Посочувствовав бедной вдове Жаклин, Онассис пригласил ее погостить на его яхте. Это приглашение имело значительное продолжение.

А в декабре 1963 года он вылетел в Париж, чтобы отметить сорокалетие Марии. Здесь, в Париже, они снова сошлись. На этот раз Мария серьезно стала настаивать на женитьбе. Главным ее аргументом было то, что ей много лет, и совсем скоро она уже не сможет стать матерью. А это была ее заветная мечта.

И вдруг Онассис согласился. Или сделал вид, что согласился. Дело происходило в декабре, а свадьбу он назначил на первую неделю марта в Лондоне. Каллас ликовала! А когда пришла весна и до назначенной церемонии оставалось несколько часов, жених и невеста внезапно очень серьезно поссорились - свадьба не состоялась.

Через два года Мария радостно сообщила Аристотелю, что ждет ребенка. В ответ, вместо ожидаемых восторгов, она услышала поток брани - Онассис потребовал в самой категорической форме, чтобы она сделала аборт. Мария испугалась, что он сейчас же бросит ее, и согласилась, о чем потом сильно жалела. У нее больше никогда не было детей. А Онассису они были и не нужны - у него уже было двое наследников.

Больше о свадьбе речи не заходило. Мария пила транквилизаторы, пытаясь заглушить свое горе - от крушения надежд и потери ребенка. Однажды был случай передозировки - далеко не случайный. Марию спасли, но психика ее претерпела необратимые изменения… Она часто признавалась друзьям в то время, что ее любимой оперой является «Норма» Беллини, в которой героиня, чтобы не докучать своему возлюбленному, кончает жизнь самоубийством.

А тем временем близилось ее последнее театральное представление. 5 июля 1965 года на благотворительном гала-концерте публика услышала ее голос, выводивший мелодию с величайшей осторожностью. От былой мощи и пылкости не осталось и следа!

Мария с отчаянием думала - как жить дальше? Карьера явно шла на убыль. Отношения с Аристотелем все чаще омрачались переменчивыми настроениями и злобными выходками, которые мужчина может позволить себе только в случае, если он потерял уважение к женщине.

«Что ты представляешь из себя? Ничего! У тебя остался только свисток в горле, да и тот уже не свистит», - заявил ей как-то Аристо. В другой раз она услышала: «Ты - пустое место». Все эти грубости он бросал ей в лицо при свидетелях. Однажды кинорежиссер Франко Дзеффирелли, услышав очередное хамское заявление Онассиса, не выдержал и потребовал, чтобы тот извинился перед публично униженной женщиной. Но - безрезультатно.

В октябре 1968 года Онассис все-таки женился. На Жаклин Кеннеди. Они уже несколько лет как были любовниками, и вот Аристотель решил скрепить их союз брачными обязательствами.

Узнав об этом, Мария, которая и не подозревала об их связи, была настолько потрясена, что уже серьезно стала подумывать о самоубийстве. Вездесущие папарацци сумели взять у ошеломленной певицы интервью, в котором она, в частности, сказала: «Сначала я потеряла вес, потом я потеряла голос, потом ребенка, а теперь я потеряла Онассиса».

Уединившись в своей парижской квартире, Каллас часами смотрела на портрет Марии Магдалины и пыталась осмыслить свою жизнь. «Как мне раньше хотелось, чтобы существовала опера о Марии Магдалине, - записала она в дневнике. - Я всегда чувствовала наше тайное родство. Только в отличие от Марии Магдалины я сначала была верной, а потом стала грешницей. Возможно, поэтому ее Бог простил, а меня - нет».

Однако через несколько недель Онассис явился пред ее заплаканные очи. Он стал умолять простить его и говорить, что поступил необдуманно, что брак его исключительно выгодная сделка, а Жаклин он совсем не любит, впрочем, как и она его. Что было в его словах правдой, трудно сказать. Одно точно - Жаклин Кеннеди даже не пыталась быть ему хорошей женой. Все свое время она предпочитала проводить в Америке, а не рядом с мужем. А еще она вовсю транжирила его огромное состояние - транжирила просто так, без необходимости, просто чтобы тратить.

Мария и Аристотель стали снова встречаться.

Но потом в жизни Онассиса произошло страшное несчастье - в авиакатастрофе погиб его горячо любимый сын. После этого все окружающее перестало интересовать Аристотеля. Очень редко он виделся с Марией, которая сумела ему все простить и одна могла поддержать его.

Нравственно и физически разбитый, Онассис заболел. Он перенес серьезную операцию, но так и не пошел на поправку. Его жена, Жаклин, всего один раз прилетела из Нью-Йорка, чтобы навестить его… 15 марта 1975 года Аристотель Онассис умер.

Мария пережила своего возлюбленного. Но полностью потеряла вкус к жизни после его смерти. Ее мучили затяжные депрессии. 16 сентября 1977 года Марию Каллас обнаружили мертвой на полу ванной комнаты ее огромного парижского дома…

Ходили странные слухи о том, что великая певица была убита. Как подтверждение этой версии приводили тот факт, что она не оставила завещание. А состояние у нее было внушительное. Но это были только слухи - ничего конкретного.

Мария Каллас была великой в каждом жесте, в каждом звуке… Она не просто пела роли, она их проживала на пределе сил, она превращала обычный речитатив в нечто живое и каждый раз новое. Эта удивительная певица так преображала роли, что и Верди, и Беллини, и Россини - словом, все композиторы, чьи произведения она исполняла, не только увидели бы в ней восхитительное осуществление задуманного, но и удивились бы - какие дополнительные краски нашла Мария в их творениях.

Она всегда принадлежала искусству, и при этом всегда была настоящей женщиной - любящей и страдающей. Несчастной примадонной.